Чем измерить современность сегодняшнего театра? Почему он вообще стремится быть современным — или, напротив, принципиально настаивает на своей старомодности? Об этом в своей лекции в рамках проекта «Университет, открытый городу: лекционные четверги в музеях Москвы» рассказала доцент Школы культурологии НИУ ВШЭ Ольга Рогинская.

Как увидеть и чем измерить «современное»?

Оговорюсь, что далеко не все, что мы сегодня встречаем в театре, мы можем назвать современным. Очень многое из того, что мы видим в сегодняшнем театре, настойчиво противится современности. Каким образом? В первую очередь через традицию. Современному театру противостоит театр, который позиционирует себя как продолжатель традиций (традиции великого русского театра, великой русской культуры и в целом высокой культуры и пр.). Театр, который отвечает не за современность, а за вечное, универсальное, что есть, всегда было и всегда будет в человеческой культуре. Абсолютное большинство современных театров в первую очередь транслируют именно такую позицию.

Выход в театр — это (не) всегда праздник

Разговор о великих традициях — это прежде всего разговор о специфике театра как культурного места. Выход в театр — это всегда праздник, театр — место, куда нужно определённым образом одеться, в котором нужно знаковым образом себя вести. Формула «театр начинается с вешалки» и сегодня не теряет актуальности. В нашей культурной памяти театр выделен из городского пространства, это место, которое нас совершенно определенным образом организует, с ним у нас связаны особые зрительские ожидания (отличающиеся от ожиданий кинозрителя и читателя). Во многом театр является самым демократичным местом выхода в свет, светского времяпрепровождения. Внутри зрительного зала, перед спектаклем, после спектакля, в антракте осуществляется дополнительная коммуникация, которая имеет отношение не к самому спектаклю, а больше связана с театром как с особым культурным институтом. Итак, зритель, выходя в свет (театр), ожидает освобождения от будничной повседневности, и он его получает, так как традиционный театр хочет соответствовать зрительскому запросу и ожиданиям. А современный театр в эту схему «театр — фрагмент праздника в нашей действительности» не вписывается. Соприкасаясь с ним, зритель вообще не опознает его как театр.

Традиционному театру нужен послушный зритель

Отношения между театром и зрителем в традиционном театре репрессивны. Коммуникация между тем, что происходит на театральной сцене, и залом строится на негласной взаимной договоренности: театру нужен послушный зритель, который купит билет на следующий спектакль, которого так или иначе заставят думать, чувствовать, мыслить, дышать так, как нужно. Этого зрителя непременно надо впечатлить, порадовать, вызвать в нем сильные эмоции, но такие, чтобы в пребывание в театре комфортно вписалось и посещение буфета в антракте, и дефилирование в фойе. По большому счету театральная коммуникация строится на формировании в зрителе небольшого набора сильных эмоций. Это может быть квазикатарсическая эмоция — эмоция сочувствия, связанная с драматическими перипетиям на сцене, или эмоция мелодраматическая, где немного снижен градус драматизма, но повышен градус умильно-слезливой реакции. Но сколько бы драматичным или трагическим ни было то, что происходит на сцене, та финальная и цельная эмоция, которая в нас возникает, проста и примитивна. И в силу своей цельности она внушает нам, что мы действительно пережили нечто очень важное и глубокое. Вопрос в том, в каких отношениях находится пережитое с нашим индивидуальным опытом и с нашей погруженностью в сегодняшний день, с той особой чувствительностью, которая в каждое время, у каждой эпохи своя. Здесь возникает принципиальное противоречие: обобщение и упрощение, апелляция к цельному не сочетается с вниманием к деталям и подробностям, с тем, что различает, отличает — тем, что занимает современный театр.